В 90-х годах одна удаленная израильская застава прославилась странным инцидентом. Субботним утром группа боевиков «Хезболлы» ворвались на базу, установила свой флаг и убежала, пишет .
Эта странная атака отличалась от всех других в те давние офлайн-времена тем, что боевики были вооружены не автоматами, а камерой. Драматическое видео установки флага попала в эфир всех телеканалов на Ближнем Востоке. «Хезболла» объявили о своей «победе». Арабский мир ликовал. Израильтяне злились на воображаемое поражение. Война нарративов между «Хезболлой» и Израилем сместилась в пользу первых.
На поле битвы ничего важного не произошло. Но боевики тогда первыми поняли, что это не имеет никакого значения. Новые информационные технологии сильно изменили суть конфликтов. И реальные события не так важны, как то, что показывают на экране.
Об этом на страницах Washington post пишет Мэтти Фридман, обращая внимание на книгу журналиста издания Daily Beast и Politico Дэвида Патрикароса под названием «Война в 140 символах» о влиянии соцсетей на войну в Украине, Сирии и других горячих точках.
Работая над репортажами из захваченного российскими силами украинского Донецка, американский журналист заметил, что он узнает о ходе событий, скорее с Twitter, чем об этом пишут традиционные СМИ. Он заметил, что обеспечением украинской армии занимается женщина, у которой нет официальной работы, но есть аккаунт в Facebook.
Впрочем, ситуация не ограничивалась только этим. Реальные военные шаги, казалось, имели меньшее значение, чем истории, которые распространялись по обе стороны от линии фронта.
«Если в традиционном понимании войны информационные операции поддерживают военные действия на поле боя, то в Украине стало очевидным, что военные операции поддерживали информационные кампании на телевидении и в киберпространстве», — подчеркнул Патрикарос.
Война в Украине, как подметил американский журналист, казалось, была не за территорию, а за восприятие людьми того, что происходит.
Ранее издание New York Times писало, что страны все чаще пренебрежительно бросаются опасным словом «война». Когда кто-то говорит об «акте войны» со стороны другого, это служит оправданием для определенного плана действий. Это сигнал от правительств, который должен объединить народ вокруг флага, призывать союзников на помощь и предостеречь врагов от агрессивных действий. Перчатки сброшены, а чрезвычайные насильственные действия с этого момента оправданы правильными намерениями. Но когда война так и не начинается, когда нет Руббиконов, которые можно перейти, а линия между войной и миром не четкая, сила этого сигнала постепенно угасает. И разговоры о «войне» начинают приравниваться обмену ругательствами.
Также бывший посол США в Украине Джон Хербст отмечал в статье для Atlantic Council, что именно Россия разжигает войну в Донбассе и об этом стоит помнить. Москва ведет войну низкой интенсивности в Донбассе, чтобы дестабилизировать правительство в Украине, вызывая постоянные украинские потери, заглатывая кусок за куском украинскую территорию и создавая давление на экономику.
